Екатеринбург фото зрелы женщин знакомство женский клуб
А сумасшедший, расположившись напротив, отвечал на вопросы. Магнитофон с его крутящимися катушками стоял там, справа. Погруженный в свои мысли, все еще задумчиво глядя перед собой, безумец протянул левую руку, взял банку с малиновым джемом и опрокинул ее. Джем вытекал, шлепаясь на кухонный стол, медленно, большими каплями.
Он помыл пустую бутылку изпод молока, тарелку, на которой делал сандвичи, опустевшую жестянку. Безумец поставил вымытое на сушилку и вернулся к столу. Теперь он принялся размазывать джем по столу. Вначале сумасшедший использовал нож, размазывая джем так, словно наносил его на хлеб. Его руки медленно растирали и размазывали джем. Закончив, безумец выпрямился и посмотрел на стол. Его одежда оставалась влажной и бесформенной, ботинки висели на шее, руки были испачканы джемом. Стол сейчас напоминал огромную открытую рану, красную и неровную.
Сумасшедший рассматривал ее, но, казалось, не видел. Его взгляд был отсутствующим, глаза словно покрытыми пленкой.
Эллингтон продолжал смотреть в пространство перед собой, задумавшись о чемто. Безумец погрузил руки в открытую рану. Его пальцы машинально чертили полосы и неясные узоры, будто рисуя картину. Эллингтон несколько минут водил руками по джему, затем вдруг отвернулся и направился к раковине. Сумасшедший вымыл нож, потом руки, потом вентили, там, где он касался их и перепачкал джемом. Только перед тем, как выключить свет, безумец снова взглянул на стол. Сумасшедший смотрел на стол, но не видел никакого смысла в своем поступке. Эллингтон выключил свет и поднялся наверх. Почему ты делаешь это? Но ответ горбуна утонул в колокольном звоне.
И снова зазвонили колокола. Сондгард резко сел, телефон продолжал звонить. Он только что видел сон, но не мог вспомнить, какой именно. Чтото о каменной стене.
Телефон сделал глубокий вдох и снова зазвонил. Сондгард закрыл глаза и потер лоб. Он лег около двух, без всякого результата прослушав записи вчерашних допросов. Нет, подожди, не приходи сюда. Сондгард нисколько не возражал. Ему самому нужна была эта минута.
